Музеи всегда привлекали артефакты под выставки от коллекционеров, краеведов и просто широкой аудитории. Такая форма вряд ли может быть названа культурой участия, поскольку не предполагает существенного содержательного вклада зрителей в музейную экспозицию: посетители не видели этих людей в экспозиции, не слышали их.

Ситуация начала меняться, когда музеи стали собирать не просто вещи, а истории и голоса людей — хозяев артефактов и очевидцев тех или иных исторических реалий. Такое взаимодействие, как правило, влияло на мнение музейных кураторов о том, какой должна быть выставка, о чем она должна быть.

Особенно это характерно для проектов, посвященных недавним и проблемным для социума периодам истории, где без воспоминаний и голосов людей просто невозможно обойтись. Так, например, было во Вьетнамском музее этнологии, создавшем в 2006 году выставку «Дотационные времена» («Subsidized Times» — «Thoi Bao Cap») о повседневной послевоенной жизни жителей Ханоя в 1975—1986 годах. Самым важным элементом проекта были лично рассказанные истории очевидцев того периода. Сотрудники музея приглашали пожилых людей, собирались вместе с ними, обсуждали, как эта выставка будет выглядеть, что люди старшего возраста, пережившие эти тяжелые времена, хотели бы рассказать и показать молодому поколению, а также ходили по домам и расспрашивали людей о прошлом, делали ролики, затем вместе с участниками монтировали фильм. Выставка произвела огромное впечатление на молодое поколение, а старшее осталось очень довольно своей работой [1].

Сегодня этот музейный поворот от предмета к человеку все больше распространяется и в российской музейной практике, где мы можем встретить десятки прекрасных примеров. Среди них проект — «Страна Гайдарика», экспозиция, раскрывающая на материалах 1930-х тему советского детства. Центральная идея авторов — показать мир детей того времени глазами самих детей — привела их в том числе к интервью с жителями Санкт-Петербурга, чье детство пришлось на те годы. В результате истории и предметы пятнадцати пожилых петербуржцев составили одну из ключевых частей экспозиции. «Создавая аудиоархив „живой памяти“, мы хотели не только поразмышлять об эпохе тридцатых годов, но и показать современным детям, что их сверстники, жившие в почти непредставимых для современного ребенка условиях, могли испытывать радость, совершая добро без чьей-то подсказки, втайне, не ожидая награды» [2].

Создавая аудиоархив «живой памяти», мы хотели не только поразмышлять об эпохе тридцатых годов, но и показать современным детям, что их сверстники, жившие в почти непредставимых для современного ребенка условиях, могли испытывать радость, совершая добро без чьей-то подсказки, втайне, не ожидая награды.

О том, что это направление набирает популярность в России, говорит тот факт, что среди тринадцати победителей X конкурса «Меняющийся музей в меняющемся мире» (2013) пять проектов напрямую оказались связаны с собиранием личных историй и выстраиванием экспозиции на их основе: Голоса и лица Первой мировой в семейной памяти", «Музей Ижевска: новые смыслы „промзоны“», «Сибиряки вольные и невольные», «Липецк в воспоминаниях. Век 20-й», «Искусство путешествий».

Этот обсуждавшийся в первой главе поворот к микроистории, истории повседневности, безусловно, оказывает позитивное влияние на гуманитарную составляющую музейного высказывания, создает условия для диалога, для обращения к личности посетителя.

В нашем контексте обращение к личной истории означало еще один важный ракурс. Если до этого мы интересовались у аудитории, какой должна быть выставка про путешествия, и в этом контексте собирали какие-то истории и изобретали подходы, то теперь мы сместили акцент с концепции выставки на путешественников нашего города. На их опыт странствий. На них самих. Мы пришли к этим людям, искренне интересуясь ими, их жизнью, их историей. Мы хотели поговорить о них, а не о выставке.

Это смещение оказалось очень важным. Оно позволило нашему проекту выйти на новый уровень. Индивидуальные встречи с людьми, долгие разговоры с ними позволили не только собрать десятки захватывающих историй и артефактов, но, главное, понять, что́ мы должны донести через нашу выставку, о чем вообще она должна быть.

Открытость миру, готовность выходить за привычные рамки и реализовывать свои мечты о путешествиях, путешествие к другим как путешествие к себе, страсть открывать мир, доверие Дороге — эти и другие идеи связали воедино все залы выставки, стали для нас ключом к интерпретации наших коллекций, основой для создания зон участия на выставке.

Евгений Неустроев, Валентин Синельников, Анатолий Вязовцев, Татьяна Серых, Юля Шангареева, Николай Ерохин, Лера Королева, Кирилл Новосельский, Никита Сучков, Ольга Варежкина, Павел Смолин, Евгений Михайлович Виноградский, Андрей Мельников, Александр Веревкин, Архипова Татьяна, Николай Рундквист, Зинаида Горбунова, Сергей Кондрашин, Олег Колпащиков, Лариса Катаева, Валерий Шумков, Алексей Гусь… — люди разных профессий, судеб, взглядов согласились уделить нам несколько часов своей жизни, поделиться своим взглядом на путешествия.

Спасибо им за это.

Автор эскизов – Марина Сложеникина, дизайнер СОКМ

Почему именно эти люди вошли в проект?

Собственно вопрос о репрезентативности выборки в таких исследованиях не ставится. У нас не было задачи создать «энциклопедию» типажей путешественников и подходов к путешествиям. Тем не менее у нас была определенная стратегия поиска собеседников. В частности мы старались уйти от «очевидных подозреваемых», избегая обращения к турклубам и «заслуженным» путешественникам, искали другие взгляды и необычные ракурсы. Автор в числе прочего даже провел несколько интервью в колонии строгого режима, получив довольно неожиданные выводы.

В целом можно сказать, что у нас было два ориентира: во-первых, нам были интересны люди, имеющие большой опыт, личный подход, собственную культуру путешествий; во-вторых, нам было важно, чтобы это были разные люди — по возрасту, полу, направлениям путешествий.

Если говорить о конкретной стратегии поиска, то это сочетание двух подходов:

1) работа с «коммуникаторами» — людьми, имеющими чрезвычайно широкий круг общения, которые могут поделиться своими контактами и, что важно, познакомить с интересующими нас людьми лично;

2) случайные встречи, свободный поиск, когда сообщество, узнав о твоем стремлении, дарит тебе совершенно неожиданные встречи и знакомства.

В целом наша история взаимодействия с людьми стала ярким подтверждением слов А. де Сент-Экзюпери: «Самая большая на Земле роскошь — это роскошь человеческого общения». Этот этап в создании выставки оставил самые сильные впечатлением. Он оказался временем удивительных открытий, потрясающих историй, очарований и разочарований. Это были часы разговоров о человеческом, о том, как устроен мир и как по-разному можно жить в нем.

Благодаря этому опыту у нас сформировалось представление о том, что существуют два принципиально разных партисипативных пути к интерпретации музейных коллекций и созданию выставки:

Путь 1 — поиск ассоциаций, историй, контекстов вокруг конкретных музейных экспонатов. Этот путь достаточно сложный и часто ненеэффективный, так как требует: а) изобретения специальных игровых форм взаимодействия, поскольку априори такое задание широкой публике неинтересно, б) специального отбора участников, обладающих большим культурным бэкграундом, эрудицией, рефлексирующим типом сознания, либо возможности вовлечь в проект действительно массовую аудиторию и использовать эффект многообразия.

Путь 2 — разговор с людьми о том, как они занимаются тем или иным делом. В нашем случае — путешествуют. Люди легко идут на такие встречи, а мы в итоге получаем смысловое ядро выставки, ключевое сообщение, а также набор конкретных подходов, стилей, практик, историй. Все это позволяет нам как авторам создать структуру выставки, отобрать и интерпретировать музейные предметы через возникший контекст. Помимо этого мы получаем мощный слой современных историй, безусловно тоже интересный местному сообществу (музей как место живых, музеефикация современности).

В то же время этот путь ставит новый вопрос: что музей будет делать с этими историями?

Здесь, на наш взгляд, возможны два варианта:

• музей представляет истории как набор отдельных «живых голосов», живой памяти,
• на их основе кураторы выставки создают некую метаисторию, вписывают их в социальный и культурный контекст эпохи, ситуации, Истории.

Примером первого подхода представляется проект «Открытый дом: если бы стены могли говорить», реализованный Minnesota History Center[3]. Экспозиция состояла из рассказов 50 семей, живших на протяжении 118 лет в одном и том же доме в районе Ист-Сайд в Миннеаполисе (штат Миннесота, США). Залы музея были оформлены как обычные жилые комнаты различных эпох одного и того же дома. Каждая вещь, от посуды до мебели, когда к ней прикасались посетители, рассказывала связанные с ней истории. Такая система побуждала людей делиться собственными впечатлениями и историями, вызванными к памяти теми или иными экспонатами.

На более коротком хронологическом периоде, но в целом в этом же направлении был реализован уже упоминавшийся проект «Липецк в воспоминаниях. Век 20-й» [4].

В проекте приняло участие более 500 человек.

Первые полгода каждый день приходили люди, они приносили вещи и делились своими воспоминаниями о городе, часто это превращалось в рассказ о своей жизни. Мы касались только прошлого, но оно неразрывно связано и с настоящим. Могли говорить: «вот где сейчас кинотеатр, там раньше был сквер, и я там познакомился со своей женой». Было три вечера воспоминаний, где каждый мог поделиться своими воспоминаниями — один начинал, а другие его продолжали.

Узнавали о проекте люди с помощью местного СМИ. Так как мы собирали аудиовоспоминания, то наш партнер Галина Кислова предложила создать цикл радиопередач… и сарафанное радио сыграло большую роль.

Для работы с жителями был разработан специальный опросник.

Возраст участников проекта разный, от 7 до 70 и выше. Дети приносили вещи, которые принадлежали бабушкам и дедушка, поколение постарше делилось воспоминаниями о своих близких. Тут еще не стоит забывать, что мы проводили мероприятия, в которых активное участие принимала молодежь и старшее поколение; например, Ночь в музее объединила разные аудитории: ребята читали стихи и пели советские песни, а 60+ танцевали и травили им советские анекдоты (интервью с Екатериной Сергачевой, куратором проекта).

В итоге жители Липецка помогли собрать коллекцию из немузейных экспонатов. В ходе реализации проекта была подготовлена экспозиция, рассказывающая о повседневной истории города ХХ века.

Она построена как некое жилое пространство: гардеробная, игровая, коммунальная кухня — квартира советского человека. В экспозиции также есть разделы «Ход времени» (собрание часов, будильников и др.) и «Аудиотехника XX века». Многие разделы озвучены воспоминаниями реальных людей.

В экспозиционное пространство включено несколько интерактивных зон: кинолекторий, работающий на основе кинофотофономатериалов (любительских кинопленок, диафильмов, слайдов, пластинок, магнитофонных записей др.); «Игровая комната» — интерактивная экспозиция об игрушках и играх XX столетия; «Трамвай Лип Липыч» — место, где можно оставить аудиовоспоминание о «времени и о себе».

Виртуально гуляя по залам экспозиции, мы видим сотни вещей 1960−80 годов, некоторые озвучены голосами их бывших владельцев. Экспозиция — это пространство ностальгии для людей того времени. Оно также создает условия для диалога разных поколений: старшие, оттолкнувшись от предметов на выставке, могут рассказать младшим о реалиях и событиях своей жизни.

Трудно предположить, как это пространство работает в других контекстах. Множество предметов-воспоминаний погружает нас в прошлое, очень субъективное, личностное, но все-таки прошлое. Не совсем понятно, нужен ли тут метауровень: использование в построении экспозиции многочисленных в последнее время исследований советской повседневности, вскрывающих то, чего не осознавали люди, какой мир, какое мировоззрение были сформированы (и, возможно, артикулированы в воспоминаниях) в то «застойное» время, эпоху, продолжающую влиять на сегодняшний день.

Примером второго подхода является упоминавшаяся во второй главе выставка «На что похожа война?» музея Серлакиуса — собирательная история, сотканная из воспоминаний 144 человек. Или проект «Солдаты. Soldaten. Soldiers» Нижнетагильского музея изобразительных искусств — сильная пацифистская история на основе семейных архивов, музейных и общественных коллекций Германии, Австрии, России, США, Англии, Чехии. Созданная из фотографических портретов, «личных дел», дневников, писем солдат Второй мировой войны выставка стала историей о Человеческом в Человеке [5].

Этот преобразующий, дающий новое видение подход был для нас более интересен. Имея в качестве цели мотивацию людей, осмысление ими собственной практики путешествий, расширение их горизонтов, нам было недостаточно собрать от них разнообразные истории, нам было интересно вскрыть ключевые вопросы, векторы и стратегии реализации путешествий.

Наши рассказчики, будь то современники или люди прошлого, стали лицами стилей, методов, трендов путешествий, неординарных и ординарных практик и подходов к ним, типичных и уникальных решений собственной геобиографии.